...все в себе...

Я вообще любитель не светиться, не мелькать и не фотографироваться. Когда случайно ловили где-нибудь на пресс-конференциях, потом меня обзванивали все мыслимые и немыслимые родственники, каждый из которых прямо-таки жаждал сообщить, во что я была одета, в какой цвет покрашена и какие узорчики карябала в блокноте.

Хуже всего пришлось - я об этом как-то писала - на записи передачи с Познером, когда я была ну очень юной. Битых десять минут показывали первый ряд, где мы истерично ржали всем нашим "отличившимся составом второго, кажется, курса". Смысл смеха весь потерли в окончательном варианте, смех оставили.

В общем, я придерживаюсь четкой позиции - кстати, не слишком правильной - по вопросу маяченья физиономии: всегда "за", но не "перед". Однако в последнее время по долгу службы так получается, что мне дают весомого пинка, после чего я лечу и оставляю, понимаешь, яростный космический след в атмосфере. Вроде ничего такого в этом нет. Но почему-то вызывает истерический смех и еще более истерическое желание больше никогда не являть морду лица и не раскрывать рот.

Вдумчивые барышни и вьюноши строчат: nike-vik сетует, nike-vik сообщает... Я, оказывается, столько всего сообщила, что мне самой страшно. А уж как я сетовала! Видели бы вы, как я сетовала! Специально, понимаешь, ради такого случая даже приметную висюльку нацепила на шею, чтобы обратили внимание. Нет, вот если бы я начала рвать на себе волосы, посыпать всех вокруг пеплом и грызть зубьями стул...

Как страшно жить!
А вообще вчера был один из самых мерзких дней за год.

Эта страшная женщина, уходя домой, всегда заботливо укрывает принтер пакетиком, спасенным из мусорного ведра. Удивительно, как она еще разрешает Посторонним тыкать в кнопочки Святой Оргтехники грубыми нечестивыми пальцами.

Значительная часть ее жизни посвящена Великой Борьбе с Мухами. К чему липкие ленты, мухобойки и прочие изобретения человечества? Куда лучше пользоваться смертельным оружием - антикомаринным "Раптором". Он, впрочем, не убивает мух, но конкретно их глушит. Мухи дуреют, падают на спины и танцуют нижний брейк. Она кладет на свой стол стопку салфеток, изредка выхватывает одну и идет с наслаждением давить одуревших насекомых. Улыбаясь, как Чикатило.

При ней лучше не раскрывать рта. Каждое произнесенное слово вызывает лавину из сотни. Зевок - двести. Подозрительное движение руки - триста. Чихать лучше где-нибудь на кухне или в туалете. На всякий случай.

Она слишком культурна, чтобы употреблять ненормативную лексику. Поэтому каждый раз придумывает какой-нибудь оригинальный словозаменитель, который и повторяет каждый раз, когда ей что-то не нравится. Особо приветствуются все производные от "кота". Вот думаю подкинуть идею словозаменителя "снусмумрикотабуретконепромухокотоскоп". Пока будет выговаривать - можно будет отдохнуть и почитать ЖЖ.

Она вездесуща. Больше всего ее сущности - в чужих бумагах за чужим столом. Подозреваю, что внутри у нее противовес, который обязывает ее придавить твой стул, пока ты пьешь кофе или считаешь овец в соседнем кабинете.

Она воистину прекрасна.
Но лучше бы с ней работал кто-нибудь другой.

В последнее время я снова вошла в штопор под названием "ненавижу людей". К счастью, этот процесс уже достаточно сглаженный, на горный серпантин не похожий, но тем не менее.

Волею судеб занимаюсь по работе со студентами. Вернее, это сначала были "студенты", сейчас это по сути только одна девушка, в связи с летними каникулами и личными тараканами остальных. Вот сидят передо мной три барышни. Одна "моя" и две "соседских", так сказать, приблудились временно от коллеги. Сижу, значит, распинаюсь, пытаюсь поинтереснее, рекомендую, советую и все такое прочее. Внятно, на мой взгляд. И три лица передо мной.

Одно тупо изучает ковровое покрытие, изредка уделяя внимание карте России на стене. Молчит. На изменения интонации и реплики не реагирует.

Другое сидит с видом, что "ну, мы-то с вами тут взрослые люди" и "ах, оставьте". Закатывает глаза и мелко кивает, как пресловутая собачка на торпеде.

Третье спокойное, заинтересованное. Вопросы задает. Улыбается.

Их трое. И я не гривенник, чтобы всем нравиться. Но ведь это на данный момент времени - их работа. Получить информацию, выполнить задание. Причем, задание не такое уж и скучное, никаких переборов бумажек и прочей ресепшионистской ерунды.

И я уже сейчас могу предположить, как дальше будет развиваться ситуация, и каким будет результат. Учитывая, что мы общаемся постольку-поскольку уже месяцев пять, - практически с 90-процентной вероятностью.

Как же все-таки хорошо, что я не купилась на посылы своих школьных педагогов и не отправилась в мир "стать учителем". Не поддалась своему желанию преподавать музыку. Ни к чему это. Меня бы точно посадили. За особо извращенные действия по отношению к ученикам. Одного бы нашли со смычком под ключицей, другую - с ручкой, воткнутой в ухо.

В педагогическом смысле со мной уживется только тот, кто реально хочет что-то сделать - и делает это.

Ужас, я как бабка.

Фотографии, фотографии. Вечно у меня кто-нибудь просит фотографию. В смысле, фотографию физиономии. "Покажи, что у тебя происходит в жизни". Или там "хочу знать, насколько ты изменилась". Или "Мадам, царь и великий князь всея Руси челом бьет и жаждет ваш лик возыметь, отпечатанный на бумаге диковинной машиной". Или просто так "фотко давай". Как будто от этого что-то внезапно изменится: например, лицо с фотографии внезапно полезет наружу, раскорячившись, как страшная волосатая девочка из японского ужастика. Ну, или, может быть, еще что-нибудь интересное произойдет.

Не даю. Ибо не снимаюсь. Но и на меня бывает проруха. Когда фотографироваться-таки приходится. Партия сказала надо, а комсомол скривил мерзкую харю, но был вынужден согласиться. "Шоб усе были! Для строгой отчетности!". В положенное время, как штык: костюм, понятное дело, волосы дыбом, нос красный, потому что простуда, и выпученные глаза офисного планктона.

Только если я выгляжу кирпичной мордой, то рядом еще есть ушастик в свитере, суровый мужчино в костюме, девочка-припевочка "18 мне уже", женсчина в красных дутых ботах, и еще много всякого разного. И когда это "разное" пытается слиться и изобразить единую общность, то получается нечто страшное.

Листаем фоновые бумажки на стене: фиолетовые ромашки на зеленом фоне или желтые лютики на красном? Слышны вопли фотографа: "Фона у меня другого нет, и не просите!". Ну да и ладно, На фоне грязно-серой тряпочки в коричневых пятнах постоим, нам не привыкать. Разместились, перетасовались по команде фотографа. И вспышка.

Вот что интересно: если меня поставить рядом с любым буквально мужчиной, то однозначно возникает образ "муж с женой, 15 лет в браке, развод послезавтра, посуду уже били". В этот трогательно-супружеский момент фотограф притащил два ободранных бордовых кресла а-ля "мы тоже не лыком шиты". Это окончательно дополнило сложившийся образ: мне стало казаться, что мы действительно одна большая семья. Живущая в коммуналке тремя поколениями. Баба Надя по вечерам урину на кухне выпаривает, Вася любит играть на ложках, а Люся выводит новую породу тараканов. А нынче мы в свет вышли, нарядились кто во что мог (и кто не смог - тоже), и на променад, так сказать. Вдоль плинтуса.

Щелк-щелк-щелк кадров десять. И смотреть. Восемь сразу в корзину, потому что даже по теории вероятности - в смысле, по теории моей личной вероятности - из девяти человек хотя бы один или чихнет, или моргнет, или в носу поковыряется в самый ответственный момент. Трое смотрят влево, двое вправо, один ищет на земле клад. Я, судя по выражению кирпича, мечтаю залепить этим самым кирпичом в объектив.

Кресла убрали, сели-встали. В одном углу кучка девочек, в другом - одна дама развернулась во все стороны локтями, а где-то внизу перепуганные мальчики на карачках. Хотя я уже готова была и лечь, и даже обняться с желтым зайцем, у которого кто-то вырвал нос. Видимо, тоже от исключительной любви к фотографированию.

В общем, все скисли и решили оставить несколько вариантов, а потом выбрать. Разумеется, позже оказалось, что разрешение не то, качество фиговое, красные дутые боты-таки нарисовались на переднем плане, а треклятый плинтус уже не убрать никакими силами чайника фотошопа.

Не ходите, дети, в первую попавшуюся студию, если вы о ней ничего не знаете.

Сижу, пытаюсь сбить температуру.

Есть вещи, которые бесят меня очень сильно. И одна из них - это когда больной человек тащится на работу, размазывает там сопли по чужим мониторам и воображает себя великим героем, без которого в офисе все рухнет, развалится и бухгалтер сбежит с сейфом в обнимку. В итоге через пару дней в офисе уже все размазывают сопли по мониторам и дерутся за последнюю чистую салфетку. Потом кто-нибудь один обязательно сляжет с воспалением легких или еще каким-нибудь популярным осложнением. И проваляется в постели месяц.

Оставшиеся будут радостно дарить бацилл друг другу - праздник каждый день. И так до апреля, пока не потеплеет и бациллы не вымрут добровольно, согласившись с медицинским определением, что "эпидемия гриппа в стране закончилась". А все начиналось с одного глупого человека, который и сам не лечится - и другим жить мешает. Особенно радостно, когда это полудохлое гриппозное существо заявляет, что болеть раз в месяц - это, в общем-то, норма.

Пойду на работу с ожерельем из чеснока. Потребую-таки поставить планируемые перегородки. И буду бегать в своей закрытой зоне, прыская во все стороны святой водой какой-нибудь бациллоубивающей штукой.

Вы еще не носите с собой антибактериальную жидкость для мытья рук? Тогда мы идем к вам!

Все, отказываюсь от своих заявлений на тему, что метро "Проспект Ветеранов" и "Купчино" - это задница мира. Побывав на "трио" "Пролетарская"-"Обухово"-"Рыбацкое", я воистину осознала, что есть глобальная, страшнючая, ужасная и кошмарная задница. Прикрываясь зонтиком от свеженького августовского града, семенила на каблуках по единственному приличному кусочку асфальта, ступая на который, можно было не опасаться утонуть или всосаться куда-нибудь под землю к мутантам.

Впрочем, всасываться под землю, чтобы увидеть мутантов, было совершенно необязательно. Мутанты всех видов и размеров пасутся, как выяснилось, отнюдь не у нас на Просвещения, они пасутся, оказывается, на станции метро "Рыбацкое". Или там был всенощный и вседневной съезд зомби в честь выхода на экраны киноленты "Обитель зла-3"?

А еще эта крысиная нора, которую кто-то по глупости и недосмотру назвал "входом в метро". Уточняю, крысиная нора - это темное мокрое место, где бегают крысы величиной с кошку. И в углу ползает нечто страшное, что я даже не стала идентифицировать. Может быть, это была "мексиканская пялящаяся лягушка из Шри-Ланки" (с). Но я на нее смотреть пристально побоялась.

И, конечно, главная прелесть: преодолев все вышеперечисленное, я получила в качестве собеседника совершенно нетрезвого дядьку. Учитывая, что дядька находился на работе. Учитывая, что дядька является руководителем Высшего Учебного Заведения. "Мы в восхищении!". Однозначно.
"И этот самый... б... б... бклвариат".
"И ваще долой Буша, я лично его терпеть не могу!".
"А одна наша выпускница пошла на работу и купила себе машину! Вот как мы учим! Целую машину купила! Ик! "Оку!".

За осмотр моих коленок вообще буду брать деньги. Или давать. В глаз.

То, что осталось от моего лица, весь день можно было спутать с подушкой. Такое же мятое, глаз не найти, а уши торчат. Только я подогрета этак до 38,5, в отличие от подушки. Ненавижу болеть до такой степени, что если бы лекарством было питие живой человеческой крови - пошла бы кого-нибудь ночью жрать. Например, уродов, которые устроили аварию с горячей водой. Уже в третий раз, кстати говоря. В душ попадаю в промежутках - удалось, не удалось... Вода пахнет подозрительно, цвет имеет еще более подозрительный. Мойся, типа, и не выпендривайся.

Работы много, каждый день к вечеру, сползая с кресла, возношу хвалу Богам, что этот самый каждый день приближает меня к долгожданному увольнению.

Очень забавно иногда получается. Готовлю что-то вроде... ну, скажем, интервью с человеком. Долгая-долгая беседа. Очень долгая. Достаточно доверительная. Но муторная, потому как явно бросается в глаза, насколько собеседник себя любит. Ну, и покрасоваться перед барышней, естественно, желает.

Собираю все наброски по частям, расшифровываю беседу, раскручиваю и разворачиваю... Далее - следующая встреча, как водится, для правки. И вот уже пару дней собеседователь мне звонит и деликатно просит убрать или исправить то один кусочек, то другой: "ах, вы знаете, я, конечно, сказал, что любил ту девушку, но я тут подумал, что и не любил, наверное, вовсе, а просто так сказал - уберите, пожалуйста", "ах, я тут брякнул, что люблю готовить - а я не люблю, да и вообще поварешку в глаза видел десять лет тому назад". И где-то как-то он меня даже умиляет. Такой пупсик: и правды хочется, и совершенством предстать пред ясные очи читателей.

Все, прикусила свой длинный язык и пообещала себе, что больше никогда не буду участвовать в дискуссиях на форумах! А если нарушу свое обещание - съем сковородку жареных тараканов. Отечественных. Крупных. Отобранных с любовью. Подтверждается битьем головы об стену.
А то хамят и матерятся в виртуальное лицо, а я потом знай себе переживаю. И ведь понимаю, что глупость, ерунда, что с другой стороны сидит обиженный жизнью сушеный крокодил и мучительно пытается реанимировать свое давно сдохшее "я"... и все равно.

У меня опять острый приступ жалости к себе. Вызванный совсем другой причиной. А вышеописанное - это так, побочный эффект. На самом деле, то малоприятное полудохлое изданьице, в котором я работаю, в очередной раз реорганизовали, и теперь я честно и откровенно могу обозвать себя... не знаю, гибридом копирайтера и пиарщика? Тощим двухголовым теленком из Кунсткамеры.

Это отвратительно. Я хочу писать статьи, которые если и не сеют разумное, доброе и вечное, то хотя бы заставляют улыбнуться. Ну хоть разочек. Не могу выдавливать из себя раба на компьютерный экран: "наша продукция заставит вашу кожу светиться". Аха. В Чернобыле изготавливали, дорогая, в Чернобыле!

Черт, как же сложно найти работу со свободным графиком и возможностью работать дома...

Вот ведь я любительница рыть себе ямы! Причем заботливо так, с перспективой на будущее. И не каким-нибудь там детским совочком или занюханной дворнической лопатой - нам, видите ли, меньше экскаватора ничего не катит.

Например, предлагают мне что-нибудь деловое. Ну, или не очень. Не суть. Я дипломатически наплету с три короба, не скажу ни да, ни нет, и попрошу время на размышления. Потом сяду, соберу мысли в кулак, взвешу все за и против, сориентируюсь, просчитаю возможные риски, - и соглашусь. С оговорками, отступными и обходными путями, разумеется.

А потом - понеслась душа в рай. Как только я сказала "да" - из головы все просчитанное сразу вылетает и уносится зимовать в теплые края, полагаю, где умных людей пруд пруди. Остаются у меня в голове какие-то одуванчики, розовые шарики и бодрые детки на лошадках-качалках. В таком радужном состоянии я и пребываю до самого срока "окончания дела". Тут я вдруг спохватываюсь, что все это время "пела и плясала", а муравьи на своих идиотских субботниках с бревнами мне в общем даже и во сне не снились.

Вот полдня сижу, поплевываю в потолок и думаю, где бы достать экскаватор и закопать то, что нарыла. И ведь ни одна сволочь даже совочка не одолжит!

Да... теперь я понимаю, зачем иногда нужно ставить замок. Или запрещать комментировать пост...

А вообще, я не о том. Тут вдруг открыла, что я в моде - как рыба в апельсинах. Или шипанзе в системе Монтессори. Нет, у меня и раньше были какие-то такие подозрения, но я сразу их отметала и не давала возможности народиться какому-нибудь "антифифному" комплексу. Но тут в очередной раз от меня потребовали материал про модную осень - и все вылезло во всей красе.

Я понимаю, что мои барышнеподобные френдицы наверняка в курсе всех тенденций и "журнал Бурда смотрят ежемесячно". На их фоне я выгляжу отъявленным питекантропом. Например, оказывается, то, что я думала про леггинсы - на самом деле все вранье и ересь. Святой Папа Модельерский удавил бы меня за такие представления о моде шелковым шнурком от ночного халата. Оказывается, леггинсы - это такая фигня, которая очень похожа на лосины. В смысле, на то, что я думала о лосинах. Короче, леггинсы - это такие колготки, у которых кто-то отрезал всю стопу. Их носят обычно с короткими платьями или длинными свитерами, а непродвинутые мужчины в лице моих близлежащих родственников считают, что это страшная дрянь, которая делает ноги кривыми и короткими. Или сначала короткими, а потом кривыми - я так и не поняла толком.

С юбками-колокольчиками-тюльпанами-ромашками и прочей радостью цветовода я, в общих чертах, разобралась. Не зря все-таки тетки у метро торгуют всякой флорой - хочешь-не хочешь, а запомнишь, как выглядит "та синенькая ерундовина" или "красненькое такое". А вот когда перешла к брюкам... Вот нет, чтобы по-хорошему написать "зауженные к низу, широкие сверху, похоже на украинские шаровары, только короче", накарябают "карго" и понимай, как знаешь. А знаю я, как выяснилось, так мало.

На фразе "неоконформизм приходит с однотонными пуловерами" мой мозговой компьютер засбоил. Во-первых, я смутно себе представляю, что такое неоконформизм, во-вторых, что он делает в моде, в-третьих, сомневаюсь, что пуловер - это именно то, о чем я думаю, как о пуловере, в-четвертых, очень захотелось выпить. Но если я буду пить от каждого шокирующего модного известия, то я сопьюсь. Или пропущу "приход неоконформизма".

А уж когда я дошла до "панбархата", "жаккарда" и "в рубчик", - тут уже руки опустились совсем. Панбархат - это, типа, наверное, такой весь из себя крутой бархат. Жаккард - напоминает что-то птичье, предполагаю, что оно в перьях и пестрое. Или сизое и немытое, как голуби на подоконнике. А по поводу "врубчика" совсем теряюсь в догадках.

Пойду кофе выпью.
Это, а к вам еще неоконформизм не приходил?