...из детствоюношество...

На подоконниках, на полках, на полу под вечно холодными батареями, даже на пианино, хотя, кажется, на пианино нет, потому что оно остаётся священной коровой — всегда помидоры, зеленые, желтые, красные, они лежат, потому что должны дозреть. Я краду из-за кружевных занавесок один помидор за другим, только это съедобно, борщ отвратителен, еще более отвратителен кислый суп с растревоженным яйцом, больше никогда в жизни не ем борщ.

Телефон один, он стоит в коридоре на огромной обувной тумбе, там всегда дует по ногам, поэтому можно подтянуться и залезть на тумбу, свернуться калачиком с телефонной трубкой, а потом много много раз набирать заветные цифры, чтобы послушать "московское время".

Пианино пахнет табаком, когда-то священной корове решили забить все четыре желудка, там же столько пустого места, такая кладовка пропадает, поэтому внутри мешочки, а еще почему-то сухие пачки табака. Пианино высушено до самой сердцевины, молоточки выбивают айнанэ по табачной пыли, некоторые клавиши вовсе отказываются издавать звуки, настройщика хватил инфаркт при виде всего этого.

Я просила выбросить, выбросить его, можно разрубить сначала топором, чтобы прекратить мучения, но это же пианино, не ты покупала, закрой рот и терпи, будешь играть. Спустя годы это "убейте меня" снова волокли по лестнице с этажа на этаж, ставили, вытряхивали табак, а оно всхлипывало струнами и надеялось случайно выскользнуть и рассыпаться клавишами по лестнице, уже всё равно ничего не сделать. Оно до сих пор стоит там, на этаже, потому что не я покупала и рот закрой, пахнет пылью.